ModernRel.Ru

Хотя ненасилие выше борьбы между добром и злом, оно тем не менее имеет ту же природу, что и добро. Более того, оно и есть добро, не ограниченное необходимостью противостоять злу. Это как бы чистое добро, которое не опускается до противостояния злу, а просто отторгает его, подобно тому как океан выбрасывает на берег трупы. Можно сказать так: буддийское ненасилие выше противоположности добра и зла, но не самого добра. Обратимся снова к помощи аналогии. Для земного существования очень важное значение имеет смена дня и ночи. Но рассмотренное с точки зрения солнечного центра, это различие теряет какой бы то ни было смысл. Солнце одинаково светит и днем и ночью. Тем не менее вес-таки день ближе к солнечному свету, чем ночь, его и называют светлым в отличие от темной ночи. Точно так же свет закона ненасилия одинаково освещает добрых и злых, хотя и светит светом добра. "Кто добрым делом искупает зло, тот освещает этот мир, как луна, освобожденная от облаков" (173).

Учение Будды начинает с того, что ставит под сомнение противоположность между наслаждением и страданием, исходя из убеждения, согласно которому все есть страдание. В своем итоговом нормативном выводе оно подвергает сомнению противоположность между добром и злом, чтобы обосновать правомерность одного лишь добра. Начало, где все сводится к одному лишь страданию, предполагает именно такой конец, где все сводится к одному лишь добру. Тем самым все учение оказывается стянутым обручем тех самых противоположностей, от которых оно стремилось освободиться. Страдание, оставаясь страданием, оказывается в нем также полюсом зла. Субстанцию четырех благородных истин в такой же мере можно обозначить понятием страдания, как и понятием зла: "Зло. происхождение зла и преодоление зла, и благородный восьмеричный путь, ведущий к прекращению зла" (191). Добро, оставаясь добром. в то же время выступает в учении Будды как полюс наслаждений. Не о том ли говорит следующее высказывание Будды: "Дар дхаммы[9] превосходит всякий дар; сладость дхаммы превосходит всякую сладость; радость дхаммы превосходит всякую радость; уничтожение желаний побеждает любую печаль" (354). Тем самым страдание -- зло противостоит добру -- наслаждению

Идеал Будды -- больше, чем регулятивный принцип или абстрактный ориентир поведения. Он представляет собой вполне конкретную жизненную программу. которая посильна человеку и которая полностью реализована в жизненном опыте самого Будды. Будда -- воплощенный нравственный идеал, Он выше людей и выше богов, он положил конец тому, что не имеет начала. -- цепи рождений и смертей, Хотя, достигнув просветления, он физически еще оставался в мире в течение сорока четырех лет, чтобы вести проповедническую деятельность, тем не менее внутренне он уже находился вне мира; не свободный от телесной боли, он полностью освободился от боли душевной. Он достиг нирваны, которая находится за пределом и времени и пространства, ее единственное место и единственное время -- это нравственность, отсутствие чего-либо дурного. С этой позиции абсолютной нравственной чистоты, совпадающей с вечностью, отношение к миру может быть только отрицательным. Поэтому все требования этики Будды являются запретами, а в совокупности они представляют собой некую систематику нравственного отрешения от мира. Моральный кодекс сторонника Будды состоит из пяти запретов: буддист-мирянин не должен убивать; воровать; жить нецеломудренно; лгать; употреблять опьяняющие напитки. Монах плюс к сказанному должен еще воздерживаться от пения, танцев, музыки, украшений, роскоши, золота и серебра, принятия пищи в неурочное время.

Будду сложно идентифицировать. Будда и не человек, и не бог. Он выше. Он -- Будда, просветленный. Это его собственное и нарицательное имя одновременно. Любой человек, став Буддой, становится таким же, как он. Он совпадает с вечностью, с бессмертием. Он стал Буддой постольку, поскольку искоренил в себе все человеческие и божественные привязанности, все индивидуально-особенное. Совершенствование по-буддийски мощно истолковать как движение от индивидуально-личностной определенности к абсолютно безличному началу. Моральные запреты Будды направлены на отказ от человеческой самости, от всего, что выделяет человека как индивида, обособляет его от других людей и более широко -- от всех живых существ. Выражением этого является универсализм этики Будды, выражающийся в одинаковом отношении ко всему живому. В учении Будды есть понятие metta, переводимое на русский язык как дружелюбие. сострадание. Это такое состояние, которого достигает человек, преодолевший в себе вражду и чувственную привязанность к миру, и которое реализуется в одинаково благосклонном отношении ко всем живым существам.