ModernRel.Ru

Тем временем продолжалась борьба за власть в Западном Туркестане. В 715 году, после того как арабский генерал Кутайба отвоевал у тюркских шахов Бактрию, Тибет перешел на другую сторону и заключил союз с войсками Омейядов, против которых до этого сражался. Затем тибетские войска помогли арабскому генералу захватить у тюргешей Фергану и приготовились выступить против оплота тюргешей – Кашгара. Союз с тюркскими шахами, а затем с Омейядами был, несомненно, выгоден тибетцам с точки зрения поддержания устойчивого положения в Бактрии и давал надежду восстановить военное, экономическое и политическое присутствие в регионе Таримской впадины. Сильное стремление собирать налоги с прибыльной торговли по Великому шелковому пути постоянно подталкивало их к действиям.

Может возникнуть соблазн предположить, что предыдущий союз тибетцев с тюркскими шахами, целью которого был захват Бактрии у Омейядов, был заключен под влиянием так называемой «бонской» фракции, отождествлявшей Бактрию с Тагзигом – родной землей бон, и желавшей предотвратить осквернение ее главного монастыря – Нава Вихары. Однако подобный вывод не логичен, даже если допустить два ошибочных предположения, что бон в то время был организованной религией и что именно религия была определяющей характеристикой бонской фракции. Даже если некоторые из аспектов веры бона могли иметь бактрийское буддийское происхождение, последователи бона не считали эти особенности буддийскими. Более того, позже сторонники бона заявили, что буддисты Тибета списали у них многие учения.

Таким образом, бонская фракция тибетского двора не вела в Бактрии «священной войны». Ее также не вели и буддисты, о чем свидетельствует тот факт, что после потери Бактрии и опустошения Нава Вихары тибетцы не продолжили защищать буддизм в Бактрии, а вступили в другой союз, с арабами-мусульманами. Главной мотивирующей силой тибетской внешней политики были политические и экономические, а не религиозные интересы.