ModernRel.Ru

Общеизвестно мнение, что христианство явилось религией "униженных и оскорбленных". Конечно, рабы, вольноотпущенные, колоны - наиболее угнетенные слои Римского общества - находили в новой вере утешение и надежду на грядущее вечное блаженство в ином мире. Но, как мы знаем, и вполне благополучные граждане Империи становились адептами учения о Спасителе, искупившем первородный грех человечества. Именно благодаря значительным материальным и имущественным вкладам новообращенных существовали первые христианские общины. Видимо и наверняка, для распространения новых идей были не только "классовые", социальные предпосылки. Учение христиан явилось революционной идеологией, а не идеологией революции! На пепелище греко-римского пантеона возникла более зрелая идея единобожия, сверх того, идея богочеловека - принявшего мученическую смерть и поправшего ее ради нашего спасения. И эта идея, очевидно, могла взволновать, в первую очередь, людей образованных, культурных, если не сказать - утонченных, знакомых с философией. В дошедшем до крайностей плюрализма Римском обществе, именно в среде интеллигенции нашлось немало ищущих духовной опоры и защиты от внешней нестабильности и соблазнов.

Справедливости ради надо отметить, что христианству пришлось столкнуться с подобными ему вероучениями разного толка, также готовыми занять пустоту в сердцах римских граждан. Одной из таких религий был Митраизм, вышедший из иранского Зороастризма. Провозглашая Митру (бога согласия, договора, позже бога Солнца) Спасителем человечества, митраисты принесли с собой обряды, во многом сходные с раннехристианскими. Манихейство, также имеющее иранские корни, проповедовало аскетизм, отказ от собственности, угнетение плоти во имя торжества духа. Правоверный иудаизм еврейских диаспор находил себе новых адептов.

Да и в христианских рядах не было единства: общины отличались друг от друга особенностями устройства, исполнением обрядов, пониманием и разработкой концепции новой веры. Маркионисты, опиравшиеся на "Послание апостола Павла", склонялись к дуализму - противопоставлению "доброго, светлого" нового бога - Христа, "злому, темному" прежнему богу - Яхве. Монтанисты, проповедуя строжайший аскетизм, стремились к экзальтации, ожидая, что второе и окончательное пришествие Спасителя случится со дня на день. Докеты (от греческого dokein - "казаться"), становясь на позиции гностицизма, считали, что жизненный путь и проповеди Христа нельзя считать исторически реальными и понимать буквально - это символы, аллегории, в которых посвященный должен угадать истинный смысл и постичь Высшее Знание. Эти, и подобные им, течения раннего христианства явились субстратом, плодородной почвой, взрастившей ветвистое дерево современной суперрелигии. Некоторые из них угасли сами собой, растворившись в потоке унификации. С другими христианская церковь, став государственной, отчаянно боролась, с иными же - борется до сих пор…

Кроме внутренних противоречий раннехристианская церковь временами подвергалась и внешним жестоким гонениям. Правители трещавшей по швам Империи, как все цивилизованные люди, были склонны искать причину своих проблем во вне и нередко находили ее именно в религиозном новаторстве христиан. Но, поскольку количество постигавших Империю несчастий уже давно перешло в качество, расправы над приверженцами новой веры не только не могли ее уничтожить, но и привлекали к ней повышенное внимание общественности. Хотя, естественно, не все христиане выдерживали притеснения и стоически шли на смерть, но многие явили поразительные примеры мужества и самопожертвования, прославившись как мученики, пополнившие сонм святых. Гонениям на христиан и подвигам страдальцев за веру посвящена обширная и вдохновенная литература, так что здесь мы только отметим, что, по традиции, этот период испытаний принято отсчитывать от 64 года, когда Нерон обвинил последователей Христа в поджоге Рима, примерно, до начала IV века - периода правления Диоклетиана. Но это не были 250 лет непрерывного террора! В течение лет и целых десятилетий к христианам относились примирительно, терпимо или вовсе забывали об их существовании, ввиду более актуальных опасностей и бед.