ModernRel.Ru

Как мы уже говорили, Аникия Юлиана была строгой приверженницей ортодоксального христианства, симпатизировавшей Халкидонскому собору 451 г., решения которого принимались Римом, но не всеми признавались в восточной Империи [12,278; 21,73–94]. Аникия Юлиана начинает строительство церкви Св. Полиевкта при Анастасии и прекращает его после политических неурядиц у ее мужа Ареобинда в 512 г. Главная строительная фаза падает на поворотный период в имперской и церковной истории, результаты которого были ей очень близки. Учитывая сближение папства и восточной церкви, наметившееся при Юстине, признание принятия Константином крещения от римского епископа Сильвестра имело несомненно большое геополитическое значение.

Как считает Г. Фоуден на основании анализа текста Liber pontificalis 55 [12,281], папа Иоанн посещает Аникию Юлиану в ее дворце во время своего визита в Константинополь, происшедшего между 530ми гг. и 546 г. и благодарит ее за помощь и службу, оказанную папству. А Аникия, в свою очередь, приглашает папу в свою церковь для молитвы, преследуя еще одну цель: показать ему мозаику со сценой крещения Константина [30]. Косвенное свидетельство этого контакта можно усмотреть в присутствии в Сан-Витале реплик с некоторых капителей, происходящих из церкви Св. Полиевкта. Изготовлением же равеннских капителей занималась артель мастеров, контролировавшаяся епископом Равенны Екклесиусом, сопровождавшим папу Иоанна в Константинополь [26,178,fig.9]. Автор раскопок считает, что равеннские капители были изготовлены теми же мастерами, что и в восточной столице [16,141]. Вопрос о том, были ли эти капители присланы готовыми из Константинополя, или изготовлены столичными мастерами прямо в Равенне, остается спорным [7,273–76]. U.Peschlow в рецензии на последнюю книгу R.M.Harrison [//Gnomon 65 (1993), p.630] склоняется к последней версии.

К 526 г., еще до завершения строительства юстиниановского храма Св. Софии, церковь Св. Полиевкта являлась самой большой и представительной постройкой не только столицы, но и Восточной империи. К 520м годам храм уже стоял на своем месте на протяжении трех поколений [Anthol.Pal. I, 10, 1–2, 8] , а посвящение его восточному святому оставалось также показательно, как и ранее. Церковь образовывала часть дворца Аникии, и являлась своего рода фамильным монументом (посвятительная надпись указывает на то, что строительство было начато еще бабушкой Аникии, Евдокией), делом чести и гордости всей семьи. Кроме того, церковь была назиданием потомкам императоров, напоминая о том, как Аникии удалось превзойти выскочку-крестьянина Юстина и его племянника Юстиниана [20,XII,420]. Такая трактовка во многом подтверждается сообщением Григория Турского о том, как Аникия перехитрила Юстиниана, покушавшегося на ее богатства. Она тратит и вкладывает их все в строительство и украшение своей церкви, а затем приглашает императора ее посетить. Придя же в храм Юстиниан понял, что ему будет очень трудно обокрасть мученика [Gregorius ep. Turonensis, Miraculum lib.1 de gloria martyrum 102].

Постройка эта была “адресована” как Востоку, так и Западу, выступала свидетелем и реакцией на события политической и религиозной жизни этих империй, была первым уроком, преподанным Юстиниану уже старой Аникией Юлианой.

Дальнейшая судьба храма достаточно темна. Сын Аникии Юлианы, Олибрий, оказывается замешанным в восстании Ника в 532 г., за что Юстиниан изгоняет его из столицы, попутно конфисковав его имущество. Но уже в следующем году он возвращен и ему возвращается вся собственность. Он не имеет наследников по мужской линии, ничего не известно о владельцах дворца и об использовании храма после него. Из документов известно, что в X–XI вв. церковь еще существовала и использовалась [4,211–267].