ModernRel.Ru

Религиозное сознание и средства массовой информации

Информация, как одно из непременных составляющих человеческой цивилизации и культуры, существует столько времени, сколько существует на земле человек. И первым ее, если так можно выразиться, "техническим средством" стал человеческий язык. Поскольку язык представляет собой воплощение мысли, то позволительно будет назвать информацию существенной частью человеческого мышления и одновременно способом передачи от личности к личности, от общества к обществу, от поколения к поколению многообразных сведений и разностороннего опыта, в том числе религиозного. В дописьменную эпоху устная речь - слух, весть о событиях ближних и дальних в пространстве и во времени были главным видом и средством информации. Изобретение письменности существенно изменило и расширило информационные возможности. Древние слова "весть", "вести", "вещание" из времен дописьменного языческого существования славянства, сохранились и были использованы уже в языке кирилло-мефодиевских переводов Евангелия и богослужебных книг. Русский народ получил письменность одновременно с Крещением и с пониманием того, что Евангелие и есть в переводе с греческого "Благая весть", свидетельство о Спасителе мира - информация, изменившая судьбы миллионов людей. Современные исследователи отмечают, что в древнерусской литературе представлены в основном жанры документально-информативные, сообщающие факты: летописи с их ежегодным "обзором событий", жития - биографические сказания о святых, хождения и т.д. Однако в Новое время взаимоотношения религиозного сознания и средств информации изменились и осложнились. Секуляризация русского общества в XVIII-XIX веках привела к появлению информации антиклерикальной, а со временем прямо антирелигиозной. Изобретение новейших технических средств, газеты и журналы с их массовыми тиражами, радио и в особенной степени телевидение в последние несколько десятилетий существенно уплотнили так называемое "информационное поле". К концу столетия оно стало настолько активным, агрессивным и "пестрым" по содержанию и целям, что у значительной части человечества появилась новая задача - создания средств защиты от излишних и нежелательных информационных потоков. Действительно, то, что сейчас льется с телевизионных экранов, из радиоприемников, со страниц огромного количества газет и журналов, в большинстве своем отнюдь не направлено на укрепление религиозных, культурных, нравственных и национальных ценностей и традиций. Разрушительные тенденции, особенно видны на телевидении, - по той простой причине, что светящийся экран, вошел сейчас под кровлю едва ли не каждого дома, занимая в нем все большее и большее место. О телевидении, о его отношении к православному сознанию, к жизни Церкви и ее культуре и хотелось бы поговорить. Разумеется, телевидение - это не только то, что зритель видит на экране. За экраном находится большое "подводное царство" с огромными деньгами и самыми разными интересами. И среди тех немногих внутренних сил, которые призваны противостоять на телевидении нравственному и художественному распаду, должно было бы явиться прежде всего православное телевидение. В России, где проживает огромное количество православных, Церковь, к сожалению, пока не имеет возможности иметь свой канал телевизионного вещания. Но, разбросанное по разным программам, выходящее в мало удобное эфирное время, очень неровное по интеллектуальному и художественному уровню передач - православное телевидение, тем не менее, все же существует. У него очень много проблем. Перечислю хотя бы некоторые. Одна из них, как это ни парадоксально, - неприятие или игнорирование этих передач со стороны части православной интеллигенции, духовенства и мирян. Есть в православной среде принципиальные противники любой формы телевизионного вещания как априори греховного по своей сути. Однако не сами по себе техногенные информационные средства, но люди, стоящие за ними, ответственны за то, что появляется на экране. Сами же технологии - будь то книгопечатание или Интернет - нейтральны по отношению к добру и злу. Априори негативный взгляд не выдерживает серьезной критики и напоминает, например, неприятие книгопечатания в Москве в XVI веке как дела нечестивого или героиню Александра Николаевича Островского из пьесы "Гроза" и ее сравнение паровоза с бесом, с подробным рассказом о том, как он перебирает лапами во время движения. В последнее десятилетие возникла еще одна проблема. Начавшийся с перестройкой и гласностью интерес и даже определенная мода на церковную тематику совпали с набравшим силу и обрушившимся на беззащитные головы постсоветских российских зрителей грязным потоком зарубежной и новой отечественной продукции - порнографии, насилия, мещанской безвкусицы и дешевой "развлекаловки", что сделало пребывание в приличной семье телевизора и морально заразным, и социально опасным. Как раз в это время во многих православных домах, особенно там, где есть дети, просто перестали держать телевизор. Но одновременно в эфире впервые возникают передачи о жизни Церкви, ее истории и культуре. На телеэкране появляются епископы и священники, которые могут свободно говорить слово правды о вере Христовой. Десяткам миллионов людей открылась красота и сила православного богослужения. Появилась невиданная по размаху возможность церковного миссионерства и просвещения. Во многом именно благодаря телевидению -правда, не без некоторых политических издержек, быстро изменился сам климат в отношении общества к верующим соотечественникам. Итак, ситуация раздвоилась: иерархи Русской Церкви благословляли возникавшие одна за одной православные передачи, а часть паствы выбрасывала на городские помойки, как заразные предметы, телевизионные приемники. Но думается, что столь радикально негативная позиция по отношению к телевидению характерна в основном для больших городов, где Православие и культура являются неотъемлемой частью бытовой жизни города с его храмами, музеями, концертными залами. А в провинции вопрос о духовной и культурной пище стоит значительно острее и ее нехватку вполне мог бы компенсировать именно телеэкран. Однако, что касается религиозного просвещения и воспитания - тут возможности телевидения используются до обидного мало. Потоки же нежелательной информации необходимо решительно обрывать с помощью пульта управления. Думается, есть вынужденный резон научиться выбирать зерна нужного и насущного из шелухи и плевел и в наших отношениях с телевизором, а также научить этому наших детей. Между тем, когда прошла эйфория новизны, перед православными программами телевидения жизнь поставила немало вопросов. Идея созданиея отдельного православного телевизионного канала возникла и тотчас заглохла по прозаической причине нехватки средств. Действительно, отдельный канал требует немыслимых затрат, которые могут быть восполнены или рекламой, или государственного масштаба финансированием. Есть еще третий вариант - сделать такой канал платным и, возможно, нашлось бы много желающих стать его абонентами, но по целому ряду причин и этот вариант пока не проходит. Вероятно, какое-то время нам придется смотреть все, что относится к Православию по разным программам, и, к сожалению, в очень небольшом количестве. Каким же видится существующее православное телевидение на данный момент и в ретроспективе его недолгой истории? В чем его сила и слабость, каковы ближайшие его задачи и каковы перспективы использования телевидения в деле церковного просвещения? В телевидении, как коллективном виде творчества, результат зависит от согласованных усилий немалого количества людей - сценариста, режиссера, оператора как основных создателей передачи, от уровня работы звукорежиссера и даже от инженерного обслуживания монтажа. В применении к православной передаче, отношение к Церкви и причастность к ней тех или иных участников творческого процесса, не подменяя их профессиональных качеств, являются, по моему убеждению, важным, а подчас и решающим фактором творческой удачи или неудачи. С другой стороны, никакое личное благочестие не может заменить и не заменяет знания, талант, профессиональный опыт. В данном случае творческий процесс напрямую связан с проблемой сочетания профессионального мастерства и православного сознания. Неприемлема также, на мой взгляд, встречающаяся в православной среде крайность - умиление и одобрение авансом любой передачи только за то, что она "про Церковь". Приступая к анализу некоторых телевизионных циклов, истории их становления, не претендуя на полноту картины, опираясь также на собственный режиссерский опыт при создании передач на церковную тематику в рамках цикла "Голос из провинции" (ВГТРК, 1993-1995 гг.), хочу сказать о том, что из увиденного особенно запомнилось в достоинствах своих и недостатках. Для удобства дальнейшего изложения позволю себе уточнить терминологию и разделить этого рода передачи на три типа: первый - передачи "о Православии", второй - передачи "для православных" и, наконец, третий - "православные передачи". При кажущейся близости и возможных полных или частичных совпадениях выделенных типов, их названия, на мой взгляд, способны отразить совершенно различные реальности. Передачи "о Православии" могут быть сделаны и делались абсолютно посторонними этой религии людьми. При добросовестной проработанности, их неизбежно отличает неточность терминологии, случайные смысловые акценты, вынесение на первый план второстепенных деталей в ущерб существенному, фактические ошибки. Появившийся тогда среди профессионалов-телевизионщиков термин "кадиломахание" довольно точно определил тип этих передач, где форма и фактура подменяют серьезный разговор о сущности Церкви. Такое телевидение - уходящий, изживающий себя тип. В свое время на известном этапе он сыграл определенную роль: во-первых, в формировании общественного мнения в пользу Церкви, во-вторых, ясно показав, что церковная тематика требует от создателей личной причастности к Церкви и определенных знаний. Передачи, создававшиеся случайными людьми, довольно быстро потеряли характер новизны и перестали отвечать новым условиям и задачам. Поэтому интерес к церковной тематике на телевидении стал стремительно падать. В это время в среде представителей духовенства и творческой интеллигенции рождается понимание насущной необходимости создания не телевидении "о Православии", а "православного телевидения", которое доносило бы голос Церкви изнутри, из первых рук. Одновременно возникает необходимость решения целого ряда задач - нахождения нового качества, своего языка и художественного стиля. В творческой практике и теоретических поисках, хотя и неявно, столкнулись два различных понимания того, каким должно быть церковное телевидение: "православным" или "для православных". Стремиться создавать телевидение "для православных", - так сказать, лишь "для внутреннего пользования" тех, кто уже находится в ограде Церкви, -работать в русле профессиональных интересов духовенства или конфессиональных запросов мирян, - при всей важности этой работы она еще не есть то православное телевидение, которое в соответствии со спасительной миссией Церкви в мире сумело бы дойти до умов и сердец самых разных людей, как призыв ее и голос. Стать подлинно миссионерским, привлечь погибающее в бездуховности большинство современной молодежи, показать путь к храму запутавшимся в катастрофических сменах идеологий представителям старшего поколения, быть и строго церковным и живым, ярким, неотрывно интересным и подлинно современным, умным и добрым, глубоко интеллектуальным и одновременно понятным каждому человеку, суметь собрать воедино и использовать все лучшие творческие силы Православия - духовенства и мирян: писателей, ученых, художников, музыкантов - вот задача, а пока скорее сверхзадача для православного телевидения и для всех нас. У меня, впрочем, есть один грандиозный пример не менее грандиозного результата, который может дать телевидение для проповеди слова Христова. Правда, пример пока недосягаемый, относящийся не к России, но от этого не менее поучительный. Речь идет о регулярных беседах, которые в течение нескольких лет в 60-е и 70-е годы по телеканалу БИ-БИ-СИ вел для английских телезрителей митрополит Сурожский Антоний. Епископ Русской Православной Церкви появился на экранах перед неправославной аудиторией Западной Европы и говорил на неродном для себя языке. По свидетельству очевидцев, передачи эти вызвали огромный интерес. Но удивительнее всего было то, что согласно проведенным британским телевидением опросам, эти передачи по рейтингу заняли второе место среди лучших, а сам автор и ведущий уступил по популярности в стране лишь рок-группе "Битлз". Заметим, кстати, что в беседах владыки Антония не было никаких обличений. Православный епископ просто говорил англичанам о Боге, о любви к человеку, о цели человеческого бытия. Владыке было что сказать миллионам людей, и он умел это сделать. Не оттого ли все больше прирастает за счет переходящих в Православие англичан до сих возглавляемая владыкой самая процветающая епархия нашей Церкви в Западной Европе? Возвращаясь вновь к истории становления церковного телевидения в России, должно отметить, что в немалой степени этому способствовали прямые трансляции патриарших служб на празднование Святой Пасхи и Рождества Христова из Богоявленского собора, а со временем - из Иерусалима и других мест Святой земли. Не считаю возможным вступать здесь в дискуссии по поводу допустимости подобных трансляций. На мой взгляд, достаточно, что (практикуемые и в других Православных Церквах), они совершались и совершаются по благословению священноначалия Русской Православной Церкви и цель их неоднократно разъяснялась самим Святейшим Патриархом: дать возможность множеству людей, которые по глубокой старости, состоянию здоровья, удаленности многих и многих мест в России от действующих церквей, не могут присутствовать на богослужениях и пережить радость этих великих для всякого христианина дней. Существует также мнение о возможности таким образом профанации таинства Литургии, об опасности "виртуального присутствия", подменяющего собой реальную молитву верующего в храме, вспоминается развернувшаяся на Западе дискуссия о возможности причастия по Интернету и т.д. Вероятно во всем этом для кого-то есть психологические трудности, требующие разъяснения, но думается, что приписывать техногенным средствам мистические свойства - не более чем установка сознания. Если же кому-то видится возможность причастия через Интернет - это проблема не средств коммуникации, а психиатрии. Трансляции эти крайне трудоемки и сложны как в техническом отношении, так и в художественных решениях. Они предполагают в режиме прямого эфира виртуозную работу операторов и точные действия за режиссерским пультом при личном осмысленном отношении к событию, знании порядка богослужения. Очень большая ответственность лежит на журналисте, осуществляющем комментарий. Надо сказать, что абсолютное большинство этих передач было плодом слаженной, высоко профессиональной работы. Правда, поначалу комментатором был избран, на мой взгляд, слишком "ученый" стиль, со множеством богословских терминов, которые большинство зрителей ни освоить, ни запомнить были не в состоянии. Вместе с православной страницей в передаче "Верую", давней и очень трудно встававшей на ноги еженедельной программой "Канон" и еще несколькими циклами трансляции праздничных богослужений составили костяк сложившейся церковной телеструктуры ПИТА - Православного телевизионно-информационного агентства. К сожалению, некоторые циклы передач этого агентства, едва начавшись и уже завоевав внимание зрителей, по неизвестной причине сходили с экрана. Так было с интересным по замыслу, "просторным" по эфирному времени циклом "Образ жизни". То были передачи-портреты, биографии выдающихся людей - людей современного Православия: духовенства, мирян, православных ученых и деятелей культуры. К сожалению, "ниша", оставшаяся после закрытия цикла, так и не была заполнена, в то время как жанр портрета является одним из самых интересных на телевидении. Печально было бы думать, что исчезновение рубрики связано с непониманием важности этой темы со стороны руководства ПИТА или, что еще хуже, со взглядом на задачи православного телевидения как на отражение лишь богослужебной жизни Церкви или только деятельности ее иерархии при игнорировании вклада православных людей в социальное бытие современного общества, его науку и культуру. Исчез куда-то краткий ежедневный рассказ о праздничных и святых днях - "Православный месяцеслов". Ко времени, когда эта рубрика, выделившись из программы "Канон", обрела статус самостоятельной передачи, в ПИТА накопилось множество драгоценных видеоматериалов сделанных во время многолетних съемок в городах, храмах, монастырях, музеях России, Греции, Иерусалима, Малой Азии. Использованный в "Месяцеслове", он давал возможность верующему и не только верующему зрителю в начале каждого дня побывать на земле евангельских событий, в местах жизни святых, чья память празднуется Церковью в этот день, увидеть воочию подлинные чудотворные иконы. Вместе со словесной информацией в наиболее удачных передачах это и давало тот синтез сведений и живых впечатлений, который возможен в такой полноте и действенной выразительности только на телевидении. В наши дни на православном телеэкране появляются лишь ежесубботняя передача "Слово пастыря" и выходящий по воскресеньям "Канон". "Канон" - одна из старейших православных цикловых передач и, пожалуй, самая заметная из них. Судьба передачи, колебания ее становления и развития весьма показательны и в каком-то смысле являются отражением и слабых, и сильных сторон церковного телевидения. "Канон" начинался как еженедельный альманах с более или менее стабильным составом коротких рубрик "обо всем понемногу" - о праздниках, святынях, истории московских и других церквей, новооткрытых монастырях, ответов авторитетного архипастыря на письма зрителей. Пестрота и недосказанность, ни о чем как следует и ни про что подробно. Очень неровный профессиональный уровень - от блестящих операторских и режиссерских работ до самых слабых - суетливых и маловразумительных. Меньше года тому назад руководство ПИТА сделало попытку обновить передачу и, на мой взгляд, успешно. Прежде всего "Канон" стал авторской передачей в самом сущностном смысле этого слова. Теперь это не просто альманах обо всем, а передача, пытающаяся ответить на те вопросы и решить те проблемы, которые волнуют авторский коллектив. А интересный разговор, как известно, возможен лишь тогда, когда обе стороны очень заинтересованы в ответе. Теперешний "Канон", несмотря на некоторые шероховатости, - передача цельная, нераздробленная многотемьем и неравнодушная. А это, пожалуй, главное, тем более что идет она по ТВ-6, так называемому "молодежному" каналу. Какие же выводы можно сделать в результате этого беглого просмотра бывших и настоящих телевизионных передач? Ясно, что создание полноценного православного телевидения - задача и очень непростая (причем не только в финансовом вопросе), и чрезвычайно насущная. Телевидение, как и всякое искусство, - это не механическое отражение жизни, а некая ее концентрация, где собираются как в фокусе ее достижения и проблемы, а человек раскрывается в самых характерных и ярких своих проявлениях. Некоторый накопленный с помощью работы над православной тематикой опыт показал, что дело в данном случае не столько в теме, сколько в отношении к предмету. В чем, собственно, заключается православность телевидения? Чем православный взгляд на жизнь отличается от взгляда неправославного? В чем разница отношения к природе и человеку, к культуре и техническому прогрессу? Или мы православные только под сводами храма, а выйдя из него становимся другими? Современному человеку очень много хочется задать вопросов. Необъятно количество тем и необъятно море людей, которым нужна духовная помощь. Опыт показал, что главное не столько тема, сколько отношение к предмету, которое, собственно, и может сделать телевидение православным. И на мой взгляд, грешно было бы не воспользоваться технологией, дающей возможность обратиться с "вестью" к миллионам. Тем более в столь важном для Православной Церкви деле, как нравственное воспитание и религиозное просвещение народа.