ModernRel.Ru

Конечно, у Бердяева сохранились какие–то воспоминания о том, что и он когда–то рвался в бой. Ему стыдно сказать, что он всей душой жаждет мрака, что он мракобес, что он согласен, да еще в усугубленной форме, с программой Победоносцева. Поэтому в отдаленном будущем он предрекает новый Ренессанс. После того, как в ночи средневековья человечество отдохнет, оно приступит к новому Ренессансу, но это уже будет христианский Ренессанс, слишком большой самонадеянности не будет, сперва успокоение, а потом реформа, сначала полоса средневекового рабства, а потом, вероятно, умеренно–либеральный режим с известной свободой для индивида, но с сохранением иерархии. Вот о чем мечтают идеалистические девушки, вроде Бердяева, когда им не спится.

Несколько слов о Франке. Как я уже сказал, такого падения этого по–своему интересного мыслителя я не ожидал.

Как раз недавно я прочел три блестящих тома, к сожалению, незаконченного превосходного сочинения Маутнера об атеизме. С биением сердца следишь в блестящем и научном изложении Маутнера за процессом, при помощи которого человеческая мысль освобождалась от пут богословия. А к чему же теперь сводятся основные тенденции Франка? В статье «Философия жизни» он защищает философию. Он доказывает, что она имеет известное право на существование, но, конечно, открыть какую–нибудь предельную истину она не может. Истина дается человечеству только откровением божества. Философия может только разрабатывать эту истину, постоянно проверяемую опять–таки религией. Словом, философия должна быть «служанкой богословия». Вот к чему докатывается прогрессивный идеализм. Уже даже, если пользоваться идеалистическими терминами: религия, философия, то и тогда становится тошно от этого ужасающего возвращения ко мраку средневековья, которого так хочет Бердяев.

Но дело не в том. Мы не можем хоть на минуту закрыть глаза на социологическое значение таких положений Франка. Ведь религия для того, чтобы быть положительной, для того, чтобы признать ортодоксальным тот или другой материал откровения, для того, чтобы ортодоксально выправлять заблуждение философской мысли, должна иметь определенную организацию. Это должна быть церковь.

Вся «София» проникнута духом православия. Итак, суть дела сводится к тому, чтобы подчинить мысль человеческую безапелляционному требованию православных и католических попов. Все точнейшие доказательства, которые приводит Франк, среди которых нет ни одного нового, представляют собою прикрытие только этого требования поповской цензуры над человеческой мыслью. В самой глубине средних веков, милых Бердяеву, возникли чудесные головы великих передовиков схоластической мысли. С каким негодованием и презрением, как к жалкому защитнику невежества, отнеслись бы какой–нибудь Оккам или Абеляр, граждане этого самого средневековья, к блистательному мыслителю гиперкультурной зарубежной России, господину Франку.

Дальше идти вообще уже некуда. Требовать с философской точки зрения и во имя Софии, премудрости божией попа в качестве директора мыслительной работы человечества и абсолютной иерархии, т. е. подчинения масс руководству кучки эксплуататоров, требовать этого, хотя и прикровенно, хотя бы в узорных речах, но, в сущности говоря, с циничной прямотой, если все узорные речи перевести на социальный язык, — это предел.

Дальнейшая эволюция идеалистов показала с ясностью, что есть определенный водораздел, есть дорога направо и налево, и кто вступил на правую дорожку, того история доведет до конца, до мракобесия и до черносотенства.